Ex Oriente Lux 2019: Сборник избранных статей

46 Ex oriente lux «поддержания динамики роста, искоренения бедности и ответа на изменение кли- мата» [ADB, 2017]. Недостаточная развитость дорожных сетей, морских и речных портов препятствует углублению регионального разделения труда. Отстающее от темпов урбанизации расширение городской инфраструктуры, низкая доступность воды и электроэнергии провоцируют социальное и политическое напряжение в наименее развитых странах региона (Бутан, Бангладеш, Лаос, Мьянма, Непал, Камбоджа), тогда как для других низкое качество инфраструктуры чревато попа- данием в «ловушку среднего дохода» [Бордачев, Лихачева, Чжан, 2015]. Разрыв между необходимым и реальным уровнем инвестиций в среднем оценивается в 6,2%, 5,7 % и 4,1 % ВВП для малых тихоокеанских стран, Южной и Юго- Восточной Азии соответственно [OECD, 2018]. В связи с этим привлечение ино- странных инвестиций в инфраструктурный сектор становится политическим приоритетом развивающихся стран ИТР. В структуре инвестиционных потоков Азиатско-Тихоокеанского региона устойчиво возрастает вес китайских капиталов. Объем прямых иностранных ин- вестиций (ПИИ) в страны АСЕАН в период с 2002 по 2014 г. увеличивался в среднем на 17,79 % ежегодно (с 19,09 до 136,18 млрд долл.). ПИИ из КНР росли вдвое быстрее — с 1,97 млрд до 8,87 млрд со средним приростом в 35,73 %; стоит учесть эффект «низкой базы», ведь в 2014 г. они составляли скромные 6,51 % от совокупной массы ПИИ в регионе, уступая ЕС (19,29 %), Японии (9,83 %), США (9,58 %) и инвестициям внутри АСЕАН (17,9 %) [Nathapornpan, 2016. P.5–7]. В 2013 г., когда Си Цзиньпин впервые представил мегапроект «Пояса и пути», глобальные инвестиции из Китая увеличились на 15%, японские — на 10%, тогда как американские упали на 8%. В 2015 г. индийская газета Frontline описывала происходящий сдвиг так: ушли те времена, «когда страны Большой семерки были главными источниками избытков капитала, который пускался в нуждающиеся ре- гионы… [теперь] США являются крупнейшим должником. Потоки капитала но- сят в основном частный характер, а те, что направляются с государственного уровня, составляют все меньшую долю» [Chandarasekhar, 2015]. Важно отметить, что частные игроки не в состоянии восполнить нехватку ин- фраструктурных инвестиций: здесь мы сталкиваемся с классической дилеммой создания общественных благ в условиях повышенных рисков осуществления про- ектов в развивающихся странах [Сведенцов, 2017]. Многосторонние банки разви- тия также не располагают достаточными для полноценного преодоления разрыва ресурсами, ежегодно одобряя кредиты на сумму около 110 млрд долларов (3% мировой потребности в инфраструктурных инвестициях) [Suchodolski, Demeulemeester, 2018. P.582]. Таким образом, финансовые возможности, предоставляемые Китаем в рамках двухсторонних отношений, экономических коридоров и ведомых Пекином меж- дународных институтов (АБИИ и др.) становятся для многих стран региона ис- ключительно значимыми, безальтернативными в своем масштабе. С 2005 г. по июнь 2018 г. Китай вложил в крупные строительные проекты в странах- участницах инициативы «Один пояс — один путь» 480 млрд долларов и готов ин- вестировать до 4 трлн долларов в ходе воплощения данной инициативы [OECD, 2018. P.16–17]. Способность Китая соответствовать одному из ключевых полити- ческих приоритетов меньших стран ИТР предоставляет мощный рычаг расшире- ния влияния.